Конечно, молчание мусульманских правоведов о муниципальных институтах само по себе еще не может свидетельствовать о том, что они не существовали на практике. Многие явления экономической и общественной жизни не были зафиксированы в праве, оставшись в разряде «обычаев» (адат), не регулируемых правом. К. Каэн предпринял специальное исследование муниципальных органов и городской автономии и пришел к выводу, что можно говорить лишь о переживании некоторых элементов муниципальной организации, восходящих к ранневизантийскому времени. Отдельные факты усиления городской автономии в сирийских городах XI в. были случайными эпизодами, вызванными ослаблением власти эмиров, а не проявлением общей закономерности развития этих городов. К. Каэн справедливо полагает, что различия между европейским и восточным городом определяются не тем, что один из них мусульманский, а другой христианский, не арабским завоеванием и исламизацией, а теми особенностями, которые появились позднее, когда западноевропейские города в борьбе с феодалами обрели автономию, т. е. в XII в. «До этого момента мусульманский город, так же как византийский и итальянский, продолжал, как мне кажется, развиваться с некоторыми изменениями, но без перерыва, в том же направлении, в котором развивался город поздней империи или сасанидского Ирана» (Cahen, 1958—1959, 3, р. 259).
У исследователя среднеазиатского города гораздо меньше фактов для суждения о городском самоуправлении. Однако теперь, при наличии исследований о ближневосточном городе, можно плодотворнее использовать имеющиеся в нашем распоряжении разрозненные факты. Разберем сведения о известных нам постах городской администрации.
Эмир, имевший резиденцию в городе, был губернатором, а не градоначальником. Управление городом находилось в руках раиса. Эта фигура известна почти на всем мусульманском Востоке. В Средней Азии первые упоминания раисов городов относятся ко второй половине X в., что отнюдь не означает, что такой должности не существовало раньше.
Функции раиса не совсем ясны. По мнению В. В. Бартольда, «раис был первым лицом города и представителем его интересов; через него государь выражал свою волю жителям. Очень вероятно, что раисы, по крайней мере первое время, назначались из представителей знатнейших местных родов» (I, с. 294). Э. Аштор-Страус в работе о городской администрации средневековой Сирии пришел к выводу, что раис прежде всего начальник полиции и что поэтому раисами иногда становились бывшие уголовники, хорошо знавшие преступный мир города (Ashtor-Strauss, 1956, р. 104). К. Казн, привлекший географически более широкий материал, предпочел высказаться осторожнее и указал, что в Иране и Средней Азии раисы городов были из местной знати и что, вероятно, этим объясняется их политическое влияние на города. По его мнению, они скорее напоминали мэров (Cahen, 1958—1959, 1, с. 247; 2, с. 53). Имеющийся у нас материал не содержит даже намека на идентичность должности раиса. и начальника полиции (хотя, как мы увидим дальше, контроль за порядком в городе был в ведении раиса), зато есть недвусмысленные свидетельства противоположного рода. В «Романе об Абу Муслиме» имеется такой эпизод: после одного из первых нападений Абу Муслима на сторонников Омейядов Наср б. Сейяр вызывает Сулеймана б. Кесира и поручает ему, как раису города, поймать преступника, но Сулейман возражает, что он не даруга города и не может этим заниматься (Тартуси, л, 396). Явно поздний термин «даруга» несомненно соответствует домонгольскому «шихне». Далее говорится, что поиски были поручены шихне Мерва (там же, л. 446). И в других случаях подобными делами непосредственно занимается либо шихне, либо начальник ночной стражи (там же, л. 976, 350).
